В Україні кожен 3-й дорослий має підвищений артеріальний тиск. Така сама тенденція спостерігається і у світі. Через високий тиск зростає ризик розвитку мозкового інсульту, інфаркту міокарда, серцевої чи ниркової недостатності. У світі підвищений артеріальний тиск спричиняє близько 7,5 мільйонів смертей щороку. Це понад 12% від загальної кількості.

Більшість людей з високим тиском не мають ознак або симптомів, навіть якщо показники артеріального тиску досягають небезпечно високих рівнів. В той час деякі люди в разі підвищення тиску можуть мати головний біль, задишку або носові кровотечі. Але ці ознаки і симптоми не є специфічними і зазвичай не проявляються, поки тиск не досягне важкого або небезпечного для життя рівня.

Науковий керівник відділеня гіпертонічної хвороби ДУ “ННЦ “Інститут кардіології ім. М.Д. Стражеска” НАМН України”, доктор медичних наук Л.А. Міщенко етапі та звернутися до лікаря, а відтак, уникнути небажаних наслідків. Лікар-кардіолог Лариса Міщенко розповіла про основні речі стосовно артеріального тиску, які варто знати кожному.

Ми підсвідомо надаємо перевагу знайомим та зрозумілим речам і навичкам. Але прогрес невпинно крокує вперед. Сучасні автоматичні та напівавтоматичні прилади з манжеткою на плече мають високий клас точності та рекомендовані як для професійного, так і для індивідуального використання. Обмеження щодо точності стосуються переважно приладів для вимірювання АТ, які накладаються на зап’ястя.

Абсолютно нормально отримувати різні результати, адже тиск та пульс — дуже мінливі величини, які реагують на різні подразники зовні і всередині організму. Саме тому й рекомендується робити кілька вимірювань і визначати середній показник. Якщо ж ви сумніваєтесь у справності приладу, зверніться не до лікаря, а в пункти сервісного обслуговування. Там ви зможете отримати діагностику приладу та перевірити його точність (це, до речі, треба робити раз на рік).

Нагадаю також, що поняття “робочого тиску” — це міф. Деякі люди називають високий тиск своїм нормальним станом, оскільки не мають скарг та негативних відчуттів. Але це не означає, що лікуватись не потрібно. Українські пацієнти з серцево-судинними захворюваннями можуть отримувати необхідні ліки безоплатно або з невеликою доплатою за програмою «Доступні ліки». За наявності електронного рецепту від сімейного лікаря препарати видадуть у будь-які аптеці, яка бере участь у національній програмі

В 2021 г. в Украине уровни охвата прививками детей в возрасте до 1 года против таких инфекций, как туберкулез, корь, коклюш, дифтерия, полиомиелит, гепатит В и др. составляли от 78% до 80,1% (при необходимом уровне >90 %), что бесспорно недостаточно, чтобы признать эпидемическую ситуацию контролируемой. В частности, этот показатель относительно 3 прививок против полиомиелита в возрасте до 1 года составил 80,1%, 5 прививок в возрасте 6 лет получило только 78,4% детей. При этом уровни охвата прививками очень отличались по регионам. В 12 регионах среди детей до 1 года они были <80% и составляли от 68,5% до 73,9%, а среди детей до 18 мес. (4 прививки) – 66% до 73%. То есть практически 20-30% детей не получили по возрасту плановую вакцинацию против полиомиелита в вышеперечисленных целевых группах, подлежащих вакцинации согласно Календарю прививок.

Учитывая, что аналогичная картина имела место и в предыдущие годы, в Украине произошло накопление среди детского населения слоя восприимчивых к полиомиелиту. Кроме того, начиная с апреля 2016 г., оральная (живая) полиомиелитная вакцина (ОПВ), которая в Украине используется, начиная с 3-й прививки , не содержит полиовирус типа 2 (двухкомпонентная ОПВ, которая теперь применяется в мире, содержит только полиовирусы). тип ов1 и 3). Указанное также способствует снижению как индивидуального, так и популяционного иммунитета к полиовирусу типа 2. Следствием стала вспышка полиомиелита, вызванная вакцинородственным полиовирусом типа 2 (вирусом вакцинного происхождения, что в процессе циркуляции в низко иммунной популяции приобрел свойства нейровирулент .). На эту вспышку не было адекватного реагирования, а именно проведение дополнительных туров вакцинации детей в возрасте до 6 лет, чтобы прекратить циркуляцию вакцинородственного вируса. В январе 2022 г. возникла новая вспышка.

Реагирование на такие эпидемические вызовы очень сложны как организационно, так и финансово. Результат оценивается с течением времени при хорошо организованном эпидемиологическом надзоре. Согласно утвержденному плану реагирования на вспышку полиомиелита, возникшему в начале октября 2021 г., удалось только 1 февраля 2022 г. начать 1-й тур кампании. Он должен был длиться 3 недели и имел целью вакцинировать ИПВ 140 тыс. детей в возрасте от 6 мес. до 6 лет, пропустивших вакцинацию согласно Календарю. Практически к концу 3-й недели 1-го тура по состоянию на 18.02.2022 г. было провакцинировано лишь 28% детей от запланированного количества. Поэтому решили продлить 1-й тур еще дополнительно на 2 недели, что снова не было исполнено в связи с началом войны. Таким образом, фактически реагирования на вспышки полиомиелита не произошло.

В настоящее время риск усиления циркуляции вакцинородственных полиовирусов и связанных с ними вспышек при низком уровне охвата прививками на фоне применения оральной вакцины осложняется еще и военными действиями в стране, приводящими к разрушению инфраструктур городов и населенных пунктов, интенсивной миграции и эвакуации населения. Украины, так и в регионы, где отсутствуют активные боевые действия (Черновицкая, Закарпатская, Львовская, Волынская обл.). Именно в этих областях отмечались самые низкие уровни вакцинации против полиомиелита в 2021 году.

Еще в 2002 г. по обоснованию Института в Календарь прививок Украины была введена инактивированная полиомиелитная вакцина (ИПВ) для 1-й прививки против полиомиелита (остальные 5 доз по возрасту дети продолжали получать ОПВ). В 2006 г. – эту вакцину начали применять и для второй прививки. Это позволило сначала снизить, а затем практически прекратить случаи вакциноассоциированного паралитического полиомиелита в Украине. С тех пор неоднократно поднимался вопрос перехода в Украину на полную схему вакцинации ИПВ, как это практикуется уже много лет во всех странах Европы, США, Канаде, Австралии. В настоящее время эта проблема приобретает еще большую актуальность, учитывая как эпидемическую ситуацию, так и перспективы вступления Украины в ЕС.

Именно переход на использование в Украине ИПВ для всех доз Календаря прививок должен быть ближайшей задачей по вакцинопрофилактике. Для этого можно использовать несколько механизмов, включая гуманитарную помощь, заключение планируемых прямых договоров с производителями вакцин исходя из потребностей необходимого состава вакцин согласно Календарю, в частности с учетом существования современных комбинированных вакцин с ИПВ, которые могут быть использованы и в более старшем возрасте. При отсутствии комбинированных вакцин с ИПВ можно использовать ИПВ в качестве моновакцины.

В регионах, где отсутствуют активные боевые действия, необходимо интенсифицировать процесс вакцинации против полиомиелита как местных, так и перемещенных детей до 6 лет дополнительной дозой инактивированной вакцины и продолжать вакцинацию по возрасту в соответствии с Календарем прививок против всех инфекционных болезней, управляемых средствами специфической. Для профилактики полиомиелита предпочтение отдавать инактивированной вакцине для всех возрастов.

In 2021, in Ukraine, vaccination coverage rates for children under 1 year of age against such infections as tuberculosis, measles, whooping cough, diphtheria, poliomyelitis, hepatitis B, etc. ranged from 78% to 80.1% (with the required level >90 %), which is undoubtedly not enough to recognize the epidemic situation under control. In particular, this figure for 3 vaccinations against polio at the age of up to 1 year was 80.1%, 5 vaccinations at the age of 6 years received only 78.4% of children. At the same time, vaccination coverage rates varied widely across regions. In 12 regions, among children under 1 year old, they were <80% and ranged from 68.5% to 73.9%, and among children under 18 months. (4 vaccinations) - 66% to 73%. That is, almost 20-30% of children did not receive routine vaccination against poliomyelitis due to age in the above target groups, subject to vaccination according to the Immunization Schedule.

Considering that a similar picture took place in previous years, in Ukraine there was an accumulation of a layer susceptible to poliomyelitis among the child population. In addition, since April 2016, the oral (live) polio vaccine (OPV), which is used in Ukraine, since the 3rd vaccination, does not contain type 2 poliovirus (two-component OPV, which is now used worldwide, contains only polioviruses). ). type ov1 and 3). This also contributes to a decrease in both individual and population immunity to type 2 poliovirus. The result was an outbreak of poliomyelitis caused by vaccine-derived type 2 poliovirus (a vaccine-derived virus that acquired neurovirulent properties during circulation in a low immune population.). There was no adequate response to this outbreak, namely additional vaccination rounds for children under 6 years of age to stop the circulation of the vaccine-related virus. In January 2022, a new outbreak emerged.

Responding to such epidemic challenges is very difficult both organizationally and financially. The result is evaluated over time with well-organized epidemiological surveillance. According to the approved polio outbreak response plan, which arose in early October 2021, it was only possible to start the 1st round of the campaign on February 1, 2022. It was supposed to last 3 weeks and was aimed at vaccinating 140,000 children from 6 months of age with IPV. up to 6 years who missed vaccination according to the Calendar. Almost by the end of the 3rd week of the 1st round, as of February 18, 2022, only 28% of the planned number of children were vaccinated. Therefore, we decided to extend the 1st round for an additional 2 weeks, which again was not performed due to the outbreak of war. Thus, there was no actual response to polio outbreaks.

At present, the risk of increased circulation of vaccine-related polioviruses and associated outbreaks with a low level of vaccination coverage against the background of the use of an oral vaccine is also complicated by military operations in the country, leading to the destruction of the infrastructure of cities and towns, intensive migration and evacuation of the population. Ukraine, and to regions where there are no active hostilities (Chernivtsi, Transcarpathian, Lvov, Volyn regions). These areas were the ones with the lowest polio vaccination rates in 2021.

Back in 2002, according to the justification of the Institute, inactivated polio vaccine (IPV) was introduced into the Immunization Calendar of Ukraine for the 1st vaccination against poliomyelitis (children continued to receive OPV for the remaining 5 doses by age). In 2006, this vaccine was also used for the second vaccination. This made it possible to first reduce and then practically stop the cases of vaccine-associated paralytic poliomyelitis in Ukraine. Since then, the issue of switching to a full IPV vaccination scheme in Ukraine has been repeatedly raised, as has been practiced for many years in all European countries, the USA, Canada, and Australia. Currently, this problem is becoming even more urgent, given both the epidemic situation and the prospects for Ukraine's accession to the EU.

It is the transition to the use of IPV in Ukraine for all doses of the Immunization Schedule that should be the next task for vaccination. For this, several mechanisms can be used, including humanitarian assistance, the conclusion of planned direct contracts with vaccine manufacturers based on the needs of the required composition of vaccines according to the Calendar, in particular, taking into account the existence of modern combined vaccines with IPV, which can also be used at an older age. In the absence of combination vaccines with IPV, IPV can be used as a single vaccine.

In regions where there are no active hostilities, it is necessary to intensify the process of polio vaccination of both local and displaced children under 6 years of age with an additional dose of inactivated vaccine and continue vaccination by age in accordance with the Immunization Schedule against all infectious diseases controlled by specific means. For the prevention of poliomyelitis, preference should be given to an inactivated vaccine for all

Первичная артериальная гипертензия (АГ) или гипертоническая болезнь (ГБ) остается одним из наиболее распространенных сердечно-сосудистых заболеваний. Длительное и стойкое повышение артериального давления (АД) приводит к поражению органов-мишеней, способствуя развитию тяжелых сердечно-сосудистых осложнений (мозгового инсульта, инфаркта миокарда, жизненно опасных нарушений ритма и сердечной недостаточности), поражений почек (почечной недостаточности) и зрения и обуславливает высокую смертность и инвалидизацию населения трудоспособного возраста. Ежегодно в мире гипертензия является причиной смерти более 10 млн. человек. В Украине зарегистрировано более 12,6 млн. человек с этой болезнью, или более 35% населения. Но, сСреди лиц с повышенным артериальным давлением (АД) знают о наличии болезни только 52% больных, из них лечатся менее трети, причем эффективно лечится не более 15% больных.

Возникновение и течение АГ тесно связано с наличием ее модифицированных и немодифицированных факторов риска: наследственность, психоэмоциональные нагрузки, курение, несбалансированное питание (употребление избыточного количества соли, насыщенных жиров), избыточное употребление алкоголя, избыточная масса тела и малоподвижный образ жизни.

К наиболее частым заболеваниям, которые ассоциируются с АГ относятся: ожирение, прежде всего абдоминальное ожирение (АО), сахарный диабет (СД) 2 типа, ишемическая болезнь сердца (ИБС), нарушение ритма и проводимости, хроническая болезнь почек (ХХН), цереброваскулярные заболевания, заболевания суставов, хроническая обструктивная болезнь легких, синдром сонного апноэ, заболевания щитовидной железы и другие эндокринные заболевания.

В этой связи в рекомендациях Европейского общества гипертензии и Европейского общества кардиологов 2018 подчеркивалось необходимость тщательной стратификации сердечно-сосудистого и общего риска осложнений для выбора наиболее оптимальной антигипертензивной терапии. Первым и обязательным этапом лечения АГ остается модификация стиля жизни (МСЖ), которая направлена на коррекцию вышеуказанных факторов риска, прежде всего модифицируемых.

Большой проблемой является выбор наиболее оптимального лечения АГ, способного затормозить прогрессирование поражений сердца, сосудов, почек, головного мозга и глаз. Подавляющему большинству больных АГ, которые обращаются за медицинской помощью, требуется назначение комбинированной антигипертензивной терапии. При этом наиболее целесообразным на современном уровне считается применение фиксированных комбинаций таких лекарств. И пациенты, и врачи должны хорошо понять необходимость длительной терапии с периодическим контролем ключевых показателей и обязательным достижением так называемых целевых уровней АД, то есть стабильной нормализации АД. Только такой подход к лечению больных АГ может дать успешный результат. Но в настоящее время, как было указано выше, только очень небольшое количество больных АГ лечится эффективно. В этой связи в Украине не наблюдается снижение частоты осложнений данного заболевания.

Отдельной проблемой является лечение АГ у больных COVID-19. Наличие в анамнезе АГ у пациентов с COVID-19 ассоциировалось с более тяжелым течением инфекции в отличие от больных, у которых гипертензия отсутствовала. По современным представлениям в период пандемии COVID-19 больные АГ должны тщательнее следить за уровнем своего АД и принимать постоянно рекомендованные врачом препараты. Это касается и применения для лечения больных АГ так называемых блокаторов ренин-ангиотензиновой системы: ингибиторов ангиотензин-превращающего фермента и блокаторов рецепторов ангиотензина II. Целый ряд проведенных в последнее время исследований, что указанные группы препаратов не только не повышают риск инфицирования вирусом, но и достоверно улучшают течение коронавирусной болезни.

Таким образом, АГ была и остается очень важной медицинской и социальной проблемой, которая требует соответствующего внимания не только со стороны учреждений здравоохранения и медицинских работников, но и руководства Минздрава и государства. Только совместными усилиями представителей медицинской науки, здравоохранения и всего общественного общества можно достичь повышения эффективности борьбы с этим заболеванием.

Primary arterial hypertension (AH) or essential hypertension (AH) remains one of the most common cardiovascular diseases. A prolonged and persistent increase in blood pressure (BP) leads to damage to target organs, contributing to the development of severe cardiovascular complications (cerebral stroke, myocardial infarction, life-threatening arrhythmias and heart failure), kidney damage (renal failure) and vision and causes high mortality and disability of the working-age population. Annually in the world hypertension is the cause of death of more than 10 million people. In Ukraine, more than 12.6 million people are registered with this disease, or more than 35% of the population. But, among people with high blood pressure (BP), only 52% of patients know about the presence of the disease, less than a third of them are treated, and no more than 15% of patients are effectively treated.

The occurrence and course of hypertension is closely related to the presence of its modified and unmodified risk factors: heredity, psychoemotional stress, smoking, unbalanced diet (excessive salt, saturated fat intake), excessive alcohol consumption, overweight and sedentary lifestyle.

The most common diseases associated with hypertension include: obesity, primarily abdominal obesity (AO), type 2 diabetes mellitus (DM), coronary heart disease (CHD), arrhythmias and conduction disorders, chronic kidney disease (CKD), cerebrovascular diseases , joint diseases, chronic obstructive pulmonary disease, sleep apnea syndrome, thyroid disease and other endocrine diseases. In this regard, the 2018 European Society of Hypertension and European Society of Cardiology guidelines emphasized the need for careful stratification of cardiovascular and overall risk of complications in order to select the most optimal antihypertensive therapy.

The first and mandatory step in the treatment of hypertension is lifestyle modification (LS), which is aimed at correcting the above risk factors, primarily modifiable ones. A big problem is the choice of the most optimal treatment for hypertension, which can slow down the progression of lesions of the heart, blood vessels, kidneys, brain and eyes. The vast majority of hypertensive patients who seek medical help require combination antihypertensive therapy. At the same time, the most appropriate at the present level is the use of fixed combinations of such drugs.

Both patients and doctors should be well aware of the need for long-term therapy with periodic monitoring of key indicators and the obligatory achievement of the so-called target levels of blood pressure, that is, stable normalization of blood pressure. Only such an approach to the treatment of patients with hypertension can give a successful result. But at present, as mentioned above, only a very small number of patients with hypertension are treated effectively. In this regard, there is no decrease in the frequency of complications of this disease in Ukraine.

A separate problem is the treatment of hypertension in patients with COVID-19. The presence of a history of hypertension in patients with COVID-19 was associated with a more severe course of infection, in contrast to patients who did not have hypertension. According to modern concepts, during the COVID-19 pandemic, patients with hypertension should carefully monitor their blood pressure levels and take constantly prescribed medications. This also applies to the use of so-called blockers of the renin-angiotensin system for the treatment of patients with hypertension: angiotensin-converting enzyme inhibitors and angiotensin II receptor blockers. A number of recent studies show that these groups of drugs not only do not increase the risk of infection with the virus, but also significantly improve the course of coronavirus disease.

Thus, hypertension has been and remains a very important medical and social problem that requires appropriate attention not only from healthcare institutions and medical workers, but also from the leadership of the Ministry of Health and the state. Only through the joint efforts of representatives of medical science, health care and the entire public society can it be possible to achieve an increase in the effectiveness of the fight against this disease

Всемирная организация здравоохранения 11 марта 2020 г. объявила эпидемию нового тяжелого респираторного коронавирусного синдрома (SARS-CoV-2) пандемией. Количество заболевших во всем мире постоянно растет, инфекция представляет собой серьезную угрозу здоровью, особенно в случае пожилого возраста, иммунодефицитного состояния и наличия сопутствующих заболеваний. В настоящее время растет количество сообщений и результатов предварительных наблюдений, указывающих, что вирус COVID-19 может также поражать кожу. Поражения кожи, начиная от «ковидных пальцев» до крапивницы, могут являться потенциальными признаками коронавируса.

Поражение кожи при коронавирусной инфекции, вызванной вирусом SARS-CoV-2 , распределяют на семь категорий. К первой категории относятся ангииты кожи, обусловленные непосредственно COVID-19 инфекцией, на фоне которой происходит поражение стенок мелких сосудов дермы циркулирующими в крови иммунными комплексами. Ангииты локализуются на коже верхних и нижних конечностей. Они похожи на обморожения, болезненные, зудящие. Такие проявления обычно бывают у молодых пациентов с легким течением заболевания, проявляются на поздних стадиях и длятся примерно 12 дней.

Ко второй категории относятся папулезно-везикулезные сыпи, которые характеризуются острыми клиническими проявлениями в виде ветряной оспы, более похожие на потницу, происходящие на фоне высокой температуры и повышения потоотделения. К третьей категории кожных проявлений специалисты относят розовый лишай и папулосквамозные сыпи, представляющие собой инфекционно-аллергические поражения кожи, ассоциированные с инфекцией COVID-19 . Клинической особенностью розового лишая в данном случае является отсутствие материнской бляшки.

К шестой категории кожных проявлений коронавирусной инфекции ученые относят крапивницу, которая в некоторых случаях может быть предвестником начала COVID-19 . К последней (седьмой) категории можно отнести артифициальные (трофические) изменения тканей лица, возникшие у пациентов с искусственной вентиляцией легких и из-за длительного лежания на животе. Приведенные классификации были первыми описаниями поражений кожи при COVID-19 и поэтому приводились разные признаки: те, что были вызваны именно COVID-19 , и те, которые возникали вследствие различных причин, в частности, связанных с лечением заболевания. В связи с тем, что эти поражения нуждались в различных подходах как в лечении, так и в проведении противоэпидемических или мер предосторожности, мы, исходя из опыта всех этих месяцев наблюдения за больными, предлагаем классификацию поражений кожи, ассоциированные с COVID-19 . выложить следующим образом

On March 11, 2020, the World Health Organization declared the novel severe respiratory syndrome coronavirus (SARS-CoV-2) a pandemic. The number of cases worldwide is constantly growing, the infection is a serious threat to health, especially in the case of old age, immunodeficiency and the presence of concomitant diseases. There are now a growing number of reports and preliminary observations indicating that the COVID-19 virus can also infect the skin. Skin lesions ranging from "covid fingers" to hives can be potential signs of coronavirus. The flow of information about the skin manifestations of coronavirus infection prompts the development of a classification of these lesions.

Skin lesions in coronavirus infection caused by the SARS-CoV-2 virus are divided into seven categories. The first category includes skin angiitis caused directly by COVID-19 infection, against which the walls of small vessels of the dermis are damaged by immune complexes circulating in the blood. Angiitis is localized on the skin of the upper and lower extremities. They look like frostbite, painful, itchy. Such manifestations usually occur in young patients with a mild course of the disease, appear in the late stages and last about 12 days. The second category includes papular-vesicular rashes, which are characterized by acute clinical manifestations in the form of chickenpox, more similar to prickly heat, occurring against a background of high fever and increased sweating.

Experts refer to the third category of skin manifestations as pink lichen and papulosquamous rashes, which are infectious-allergic skin lesions associated with COVID-19 infection. The clinical feature of pink lichen in this case is the absence of maternal plaque. The fourth category includes a measles rash. To the fifth - toxicodermia. This rash is associated with individual intolerance of patients of certain groups of drugs. The sixth category of skin manifestations of coronavirus infection, scientists include urticaria, which in some cases may be a harbinger of the onset of COVID-19.

The last (seventh) category includes artificial (trophic) changes in facial tissues that occurred in patients with artificial lung ventilation and due to prolonged lying on the stomach. The classifications given were the first descriptions of skin lesions in COVID-19 and therefore different signs were given: those that were caused specifically by COVID-19, and those that arose due to various causes, in particular those associated with the treatment of the disease. Due to the fact that these lesions required different approaches in both treatment and anti-epidemic or precautionary measures, we, based on the experience of all these months of observation of patients, propose a classification of skin lesions associated with COVID-19. lay out like this

Во время боев под Изюмом весной 2022 военный Михаил Юрчук получил сложное ранение. В результате мужчина потерял руку и ногу. Сначала ему установили протез ноги, а недавно во львовском Национальном реабилитационном центре "Несокрушимые" - современный бионический протез руки. Благодаря специальным сенсорам он может воспроизводить привычные движения. Теперь воин проходит реабилитацию. Об этом сообщили в Первом ТМО Львове.

Михаил Юрчук родом из Хмельницкой области. После школы мужчина работал на стеклозаводе и мебельной фабрике. Однако в 26 лет решил стать профессиональным военным. "Я с детства мечтал стать военным. Для меня это о чести, долге. Сначала я служил в ракетной бригаде, был ракетчиком, потом — военный колледж сержантского состава и наконец пошел в десантную бригаду", — говорит Михаил Юрчук. Когда началась полномасштабная война, военный служил в Донбассе. Затем бригаду переместили в Харьковскую область. Там Михаил получил ранение.

"Это был обычный день, холодное утро. Я спал после ночного дежурства и проснулся от того, что начался массированный обстрел. На нас вышло танковое подразделение в количестве 16 танков. На моих глазах был подбит наш БТР и я побежал помогать вытаскивать ребят, но не Добежал немного, оставалось около семи метров, было слышно свист снарядов, взрывы и тьма... Я протер глаза от земли и увидел, что на месте руки голая кость, подумал, что надо посмотреть, что там с ногами, смогу ли передвигаться .Увидел, что нога была сильно разбита. Я думал, что я погибну, но лежал, понял, что долго не умираю, что буду жить и надо что-то делать, и наложил турникет", - говорит военный.

During the fighting near Izyum in the spring of 2022, military Mikhail Yurchuk received a complex wound. As a result, the man lost an arm and a leg. First, he was fitted with a prosthetic leg, and recently at the Lviv National Rehabilitation Center "Indestructible" - a modern bionic prosthetic arm. Thanks to special sensors, it can reproduce familiar movements. Now the warrior is undergoing rehabilitation. This was reported in the First TMO Lviv.

Mikhail Yurchuk is from the Khmelnytsky region. After school, the man worked at a glass factory and a furniture factory. However, at the age of 26, he decided to become a professional military man. “Since childhood, I have dreamed of becoming a military man. For me, this is about honor, duty. First, I served in a missile brigade, I was a rocket scientist, then I went to a military college for non-commissioned officers and finally went to the airborne brigade,” says Mikhail Yurchuk. When a full-scale war began, the military served in the Donbass. Then the brigade was moved to the Kharkov region. Michael was wounded there.

"It was an ordinary day, a cold morning. I was sleeping after a night shift and woke up from the fact that massive shelling had begun. A tank unit of 16 tanks approached us. Our armored personnel carrier was shot down before my eyes and I ran to help pull the guys out, but did not I ran a little, there were about seven meters left, I could hear the whistle of shells, explosions and darkness ... I rubbed my eyes from the ground and saw that there was a bare bone in the place of the arm, I thought that I should see what was happening with my legs, if I could move. "I thought that I would die, but I was lying, I realized that I would not die for a long time, that I would live and I had to do something, and I put on a tourniquet," the military man says.

"На тот момент я считал, что лучше уж смерть, чем быть без конечностей. Был такой случай, что я получил гранату, хотел взорвать себя, сказал товарищам, чтобы отошли, но они сказали: "Нет, если у тебя есть желание, давай вместе с нами". И я ее спрятал. Товарищи меня спасли, тащили через ад. Я им много раз говорил, оставьте меня, где-то среди домов, вернитесь, если я буду жив. Но они сказали, что мы тебя не оставим и тянули. Возле нас разрывались снаряды, а они не испугались, вовремя меня дотянули. Я благодарен товарищам и не имею права их подвести. Должен жить дальше, чтобы они не зря рисковали своей жизнью", - говорит Михаил Юрчук.

"Второй месяц мы видим рост количества заболеваний коронавирусной болезнью. За прошедшую неделю зафиксировали 24 тысячи новых случаев, неделю до этого было 16 тысяч, то есть происходит постепенный рост. Наши эксперты вместе с экспертами ВОЗ прогнозируют, что в этом году пик заболеваемости будет в начале октября . В предыдущие годы это был конец октября — начало ноября. К этому мы готовимся, чтобы оказывать должную медицинскую помощь", — рассказал министр.

По его словам, сейчас в больницах находится 5,5 тысячи пациентов, которым установлен диагноз коронавирусная болезнь. Из них 2300 человек находятся на кроватях, к которым подведена кислородная терапия, и большинство из них ее получают. Для предотвращения логистических проблем, еще в конце прошлого года, было выделено госфинансирование по нескольким механизмам: один в виде централизованных закупок, один в виде субвенций, предоставленных регионам для того, чтобы закупить автономные источники поставок кислорода. 15 сентября Министерство здравоохранения направило в регионы 124 608 упаковок препарата от коронавирусной болезни "Пакскловид". Лекарство назначается в первую очередь пациентам из групп риска, чтобы предотвратить сложное течение коронавирусной болезни.

“For the second month, we see an increase in the number of coronavirus diseases. Over the past week, 24,000 new cases were recorded, the week before that there were 16,000, that is, there is a gradual increase. Our experts, together with WHO experts, predict that this year the peak incidence will be at the beginning October... In previous years, it was the end of October - the beginning of November. We are preparing for this in order to provide proper medical care," the minister said.

According to him, now there are 5.5 thousand patients in hospitals who have been diagnosed with coronavirus disease. Of these, 2,300 are on beds with oxygen therapy, and most of them receive it. To prevent logistical problems, at the end of last year, state funding was allocated through several mechanisms: one in the form of centralized purchases, one in the form of subventions provided to the regions in order to purchase autonomous sources of oxygen supply. On September 15, the Ministry of Health sent 124,608 packages of the Paxclovid drug for coronavirus disease to the regions. The medicine is prescribed primarily to patients at risk to prevent the complex course of coronavirus disease.

Имеющаяся пандемия COVID-19, вызванная SARS-CoV-2, приобрела масштабы чрезвычайного положения в области мирового здравоохранения. Лечение хронических воспалительных заболеваний кишечника (ХЗОК) согласно стандартам включает применение препаратов 5-аминосалициловой кислоты (5-АСК), кортикостероидов, цитостатиков, а также биологическую терапию. Однако эти методы лечения могут ослабить иммунную систему, которая потенциально подвергает пациентов с ХОЗК повышенному риску инфекций и инфекционных заболеваний, включая COVID-19. Следовательно, пациенты с ХОККом имеют больший риск развития COVID-19 и более тяжелого клинического течения, или даже смерти, по сравнению с населением в целом.

Более того, низкие уровни витамина D, характерные для пациентов с ХОККом, могут повышать риск и тяжесть течения COVID-19. Это объясняется тем, что витамин D способствует увеличению уровня противовоспалительных цитокинов и снижает репликацию вирусов, что, в свою очередь, может снизить провоспалительные цитокины, способствующие повреждению легких. Несмотря на отсутствие доказательств, демонстрирующих повышенную восприимчивость к COVID-19, лекарства, используемые в терапии ХОЗК, увеличивают риск инфекций дыхательных путей в разной степени. Однако теоретически некоторые иммуносупрессивные препараты могут иметь положительные эффекты, учитывая, что причиной смерти при COVID-19 является цитокиновый шторм, приводящий к острой дыхательной недостаточности.

Сульфасалазин и 5-аминосалицилат Препараты 5-АСК обладают очень слабой иммуносупрессивной активностью. Нет сообщений о том, что эти препараты связаны с повышенным риском инфицирования, а исследования, оценивающие профиль безопасности 5-АСК, не демонстрируют повышенного риска серьезных или оппортунистических инфекций. Лечение 5-АСК следует продолжать, не беспокоясь о повышенном риске заражения или развития тяжелой формы COVID-19 . Если пациент находится в контакте с больным COVID-19 или у него развивается COVID-19, лечение 5-АСК следует продолжить.

Лечение кортикостероидами (особенно преднизолоном в дозе ≥20 мг/сут или его эквивалент) связано с повышенным риском инфицирования. Однако неясно, связана ли терапия кортикостероидами с повышенным риском развития COVID-19 или ее осложнений. Данные о будесониде , кортикостероидах местного действия с низкой системной биодоступностью показывают, что эти препараты связаны со значительно меньшим количеством побочных эффектов по сравнению с системными кортикостероидами и их побочные эффекты приближены к плацебо.

При возможности следует избегать применения кортикостероидов и рассмотреть возможность быстрого снижения дозы и рекомендуется перейти на будесонид . Это необходимо учесть с учетом риска обострения ХЗОК. Если пациент с ХОЗК находится в контакте с человеком с COVID-19 или у него развивается COVID-19, рекомендуется постепенно снизить дозу кортикостероидов, предпочтение отдается применению будесонида , но с учетом тяжести течения ХОЗК и риска развития обострения.

Применение тиопурина ( азатиоприн и меркаптопурин ) снижает иммунный ответ на вирусы, что связано с повышенным риском оппортунистических инфекций. Существует ограниченное количество доказательств, что они повышают риск инфекций респираторной системы. Следует учесть риски и преимущества, но большинство пациентов могут продолжать прием стабильной дозы. У пациентов в стадии устойчивой ремиссии, пожилых пациентов и при наличии сопутствующей патологии рекомендуется прекратить прием тиопурина.

В период пандемии рекомендуется избежать начала приема тиопурина или увеличения дозы, что позволит пациентам избежать потенциальных побочных эффектов. Если пациент находится в контакте с человеком COVID-19, необходимо рассмотреть возможность временного отказа от приема тиопурина на 2 недели. Если у пациента положительный результат теста на SARS-CoV-2 и/или у него развивается COVID-19, возможно рекомендовать временное прекращение приема тиопурина до тех пор, пока пациент не избавится от инфекции.

При переходе к биологической терапии необходимо рассмотреть возможность подкожного введения, чтобы ограничить контакт пациента с медицинским учреждением. Выборочный переход от внутривенных инфузий инфликсимаба к препаратам анти-TNF с подкожным введением не рекомендуется, поскольку это может увеличить риск рецидива. Если пациент находится в контакте с человеком COVID-19, необходимо рассмотреть возможность отказа от терапии анти-TNF в течение 2 недель. Если у пациента положительный результат теста на SARS-CoV-2 и/или у него развивается COVID-19, необходимо рассмотреть возможность отказа от биопрепаратов до тех пор пока пациент не избавится от инфекции.

Ингибиторы JAK ( тофацитиниб и др.) селективно влияют на внутриклеточную сигнальную систему JAK/STAT, опосредующую действие многих цитокинов, участвующих в патогенезе неспецифического язвенного колита. В отличие от генно-инженерных биологических препаратов, ингибиторы янус-киназа представляют собой низкомолекулярные синтетические средства, предназначенные для перорального приема. Тофацитиниб рекомендуют назначать пациентам с тяжелым и среднетяжелым течением неспецифического язвенного колита. Ингибиторы JAK могут нарушать вирусный иммунитет. Рекомендуется использовать низкую эффективную дозу для поддержания ремиссии: по возможности 5 мг, вместо 10 мг, два раза в день. Избегайте применения тофацитиниба во время пандемии, если нет других альтернатив. Это позволит пациентам избежать возможных побочных эффектов и частого наблюдения за патологией.

Если пациент находится в контакте с человеком COVID-19, необходимо рассмотреть возможность временного отказа от приема тофацитиниба в течение 2 недель. Если у пациента положительный результат теста на SARS-CoV-2 и/или у него развивается COVID-19, необходимо рассмотреть возможность отказа от приема тофацитиниба до тех пор, пока пациент не избавится от инфекции.

The current COVID-19 pandemic caused by SARS-CoV-2 has become a global health emergency. Treatment of chronic inflammatory bowel disease (CIBD) according to the standards includes the use of 5-aminosalicylic acid (5-ASA), corticosteroids, cytostatics, and biological therapy. However, these treatments can weaken the immune system, which potentially puts COPD patients at increased risk of infections and infectious diseases, including COVID-19. Therefore, patients with CVD have a greater risk of developing COVID-19 and more severe clinical course, or even death, compared to the general population.

Moreover, low vitamin D levels common in patients with CVD may increase the risk and severity of COVID-19. This is because vitamin D increases levels of anti-inflammatory cytokines and reduces viral replication, which in turn can reduce pro-inflammatory cytokines that contribute to lung damage. Despite the lack of evidence demonstrating increased susceptibility to COVID-19, drugs used in the treatment of COPD increase the risk of respiratory tract infections to varying degrees. However, theoretically, some immunosuppressive drugs may have beneficial effects, given that the cause of death in COVID-19 is a cytokine storm leading to acute respiratory failure.

5-ASA preparations have very weak immunosuppressive activity. There are no reports that these drugs are associated with an increased risk of infection, and studies evaluating the safety profile of 5-ASA do not show an increased risk of serious or opportunistic infections. Treatment with 5-ASA should be continued without concern for an increased risk of infection or severe COVID-19. If the patient is in contact with a patient with COVID-19 or develops COVID-19, treatment with 5-ASA should be continued.

Treatment with corticosteroids (especially prednisolone ≥20 mg/day or equivalent) is associated with an increased risk of infection. However, it is unclear whether corticosteroid therapy is associated with an increased risk of developing COVID-19 or its complications. Data on budesonide, a topical corticosteroid with low systemic bioavailability, show that these drugs are associated with significantly fewer side effects compared to systemic corticosteroids and their side effects are close to placebo. If possible, corticosteroids should be avoided and a rapid dose reduction considered, and a switch to budesonide is recommended. This must be taken into account, taking into account the risk of exacerbation of CKD. If a patient with COPD is in contact with a person with COVID-19 or develops COVID-19, it is recommended to gradually reduce the dose of corticosteroids, the use of budesonide is preferred, but taking into account the severity of COPD and the risk of exacerbation.

The use of thiopurine (azathioprine and mercaptopurine) reduces the immune response to viruses, which is associated with an increased risk of opportunistic infections. There is limited evidence that they increase the risk of respiratory infections. The risks and benefits should be considered, but most patients can continue on a stable dose. In patients in stable remission, elderly patients and in the presence of concomitant pathology, it is recommended to stop taking thiopurine. During a pandemic, it is recommended to avoid starting thiopurine or increasing the dose, which will allow patients to avoid potential side effects. If the patient is in contact with a COVID-19 person, temporary withdrawal of thiopurine for 2 weeks should be considered. If a patient tests positive for SARS-CoV-2 and/or develops COVID-19, temporary discontinuation of thiopurine may be recommended until the patient clears the infection.

When transitioning to biological therapy, subcutaneous administration should be considered to limit patient contact with the healthcare facility. Selective switching from intravenous infliximab to subcutaneous anti-TNF is not recommended as it may increase the risk of relapse. If the patient is in contact with a COVID-19 person, withdrawal of anti-TNF therapy for 2 weeks should be considered.

If a patient tests positive for SARS-CoV-2 and/or develops COVID-19, discontinuation of biologics should be considered until the patient clears the infection. JAK inhibitors (tofacitinib and others) selectively affect the intracellular JAK/STAT signaling system, which mediates the action of many cytokines involved in the pathogenesis of ulcerative colitis. Unlike genetically engineered biological drugs, inhibition

Специалисты лаборатории эпидемиологических исследований и медицинской информатики ГУ «Институт общественного здоровья им. О.М. Марзеева НАМНУ» исследоваливопросы состояния здоровья, субъективного его ощущения, а также поведения, которое способствует здоровью или является рисковым среди людей всех возрастов. Оценка подростками и молодежью собственного здоровья, удовлетворенности жизнью важна для разработки как профилактических программ, так и направлений продвижения здоровья. В то же время, для лиц пожилого и пожилого возраста также важно ведение активного образа жизни, поддержание здоровья, труд (самореализация), преодоление т. м. биологического детерминизма. Социальная среда целесообразно считать важной детерминантой здоровья. В этой связи, возникает вопрос оптимизации социальной среды, поскольку при условии отсутствия комфортной социальной среды, ориентированной на развитие человека, фактически нет конструктивных условий для формирования полноценного здоровья.

Анализируя субъективную оценку здоровья студенческой молодежью (в возрасте до 25 лет) нами было установлено следующее: подавляющее большинство респондентов независимо от пола оценили собственное здоровье как «хорошо» и «очень хорошо». Критерий оценки «отлично» здоровья отмечали почти половина парней и каждая пятая девушка. Около 2% парней и 3% девушек отметили, что имеют «отличное» здоровье. Критерии оценки здоровья «посредственное» и «плохое» у ребят практически не отличались. Так, «посредственное» здоровье отмечено у 15% парней и у 14% девушек; «плохое» – у 2% парней и у 2% девушек.

Критерии оценки собственного здоровья лицами молодого возраста (25-44 года – согласно классификации ВОЗ) распределились следующим образом: почти половина респондентов, независимо от пола, оценили собственное здоровье как «хорошо»; каждый 4-й из проанкетированных – как «очень хорошо»; «посредственное» здоровье отмечала каждая пятая женщина и каждый десятый человек; почти одинаковой была доля респондентов, оценивших собственное здоровье как «плохое»; уровень субъективной оценки «отличное здоровье» отмечался у каждого десятого мужчины, а у женщин он отсутствовал.

В возрастной группе 44-60 лет 47% мужчин и 66% женщин оценили собственное здоровье как «хорошее» (р<0,05). Особенностью самооценки здоровья респондентов данной возрастной группы были более высокие уровни субъективной оценки здоровья у женщин, по сравнению с мужчинами: около 2% женщин субъективно оценили собственное здоровье как «отличное»; доля женщин, оценивших здоровье как «посредственное» была в два раза меньше по сравнению с мужчинами (32% против 17%; р<0,05).

В группе пожилых людей (старше 61 года) также были установлены гендерные особенности распределения самооценки здоровья респондентами. Так, половина опрошенных мужчин оценили собственное здоровье как «хорошо», что было в три раза больше по сравнению с женщинами (53% против 18%, р<0,01). У женщин, напротив, на 17 % была больше доля тех, кто оценил собственное здоровье как «посредственное». Почти каждая пятая женщина данного возраста считает собственное здоровье «плохим», в то время как ни один мужчина не дал такой оценки. Высокие оценки здоровья («отличное» и «очень хорошо») отсутствовали как у мужчин, так и у женщин.

Итак, на популяционном уровне здоровье – многофакторное явление, включающее в себя как объективную, так и субъективную компоненту. Учитывая то, что низкая самооценка здоровья является фактором влияния на его формирование у лиц молодого возраста, избрания ими рискованного поведения, склонности к вредным привычкам и психологическим расстройствам, важен учет субъективной компоненты здоровья у подростков и лиц молодого возраста. целью раннего выявления определенных отклонений в самооценке или влияния на формирование здоровья неблагоприятных факторов, действие которых можно минимизировать.

Независимо от периода жизненного цикла, необходимо повышать самооценку здоровья путем оптимизации социальной среды, введения основ здорового образа жизни (в частности, разные формы самореализации, регулярные занятия физической культурой и спортом оптимальной интенсивности, фитнесс, йога и т.д.). Ведь неадекватная самооценка собственного здоровья может изменить поведение человека в негативную сторону, привести к здоровью разрушительных или девиантных форм поведения.

Specialists of the Laboratory of Epidemiological Research and Medical Informatics of the State Institution “Institute of Public Health named after A.I. O.M. Marzeeva NAMNU” researched the issues of health status, its subjective feeling, as well as behavior that contributes to health or is risky among people of all ages. Assessment by adolescents and young people of their own health, life satisfaction is important for the development of both preventive programs and directions for promoting health. At the same time, it is also important for the elderly and elderly to maintain an active lifestyle, maintain health, work (self-realization), and overcome the so-called biological determinism. It is reasonable to consider the social environment as an important determinant of health. In this regard, the question of optimizing the social environment arises, since in the absence of a comfortable social environment focused on human development, there are actually no constructive conditions for the formation of good health.

Analyzing the subjective assessment of health by student youth (under the age of 25), we found the following: the vast majority of respondents, regardless of gender, rated their own health as "good" and "very good". Almost half of the guys and every fifth girl noted the criterion for assessing "excellent" health. About 2% of boys and 3% of girls noted that they have “excellent” health. The criteria for assessing the health of "mediocre" and "poor" for the children practically did not differ. Thus, “mediocre” health was observed in 15% of boys and 14% of girls; "bad" - 2% of boys and 2% of girls.

The criteria for assessing their own health by young people (25-44 years old - according to the WHO classification) were distributed as follows: almost half of the respondents, regardless of gender, rated their own health as "good"; every 4th of those surveyed - as "very good"; “Mediocre” health was noted by every fifth woman and every tenth person; almost the same was the proportion of respondents who rated their own health as “bad”; the level of subjective assessment of "excellent health" was observed in every tenth man, while in women it was absent.

In the age group of 44-60 years, 47% of men and 66% of women rated their own health as "good" (p<0.05). A feature of the self-assessment of health of the respondents of this age group was higher levels of subjective assessment of health in women compared to men: about 2% of women subjectively assessed their own health as "excellent"; the proportion of women who rated their health as "mediocre" was two times less compared to men (32% versus 17%; p<0.05). In the group of older people (over 61 years of age), gender characteristics of the distribution of self-assessment of health by respondents were also established. Thus, half of the men surveyed rated their own health as “good”, which was three times more than women (53% versus 18%, p<0.01). In women, on the contrary, the share of those who rated their own health as “mediocre” was 17% higher. Almost every fifth woman of this age considers her own health to be “bad”, while not a single man gave such an assessment. High health scores (“excellent” and “very good”) were absent for both men and women.

So, at the population level, health is a multifactorial phenomenon that includes both an objective and a subjective component. Considering that low self-esteem of health is a factor influencing its formation in young people, their choice of risky behavior, propensity for bad habits and psychological disorders, it is important to take into account the subjective component of health in adolescents and young people. the purpose of early detection of certain deviations in self-esteem or the impact on the formation of health of adverse factors, the effect of which can be minimized.

Regardless of the period of the life cycle, it is necessary to increase self-esteem of health by optimizing the social environment, introducing the basics of a healthy lifestyle (in particular, various forms of self-realization, regular physical education and sports of optimal intensity, fitness, yoga, etc.). After all, inadequate self-assessment of one's own health can change a person's behavior in a negative direction, lead to the health of destructive or deviant forms of behavior.